Кормщик Иван Рябов был захвачен в плен шведами вместе с толмачом Дмитрием Борисовым. Шведская эскадра в количестве 7 вымпелов (828 человек, 127 пушек) вошла в Белое море с целью уничтожить Архангельский порт (который был в то время единственным морским портом России, через который шла торговля с Европой), сжечь адмиралтейскую верфь в Соломбале и строящиеся там военные корабли.
 Рябова и Борисова заставили показать проход к удобному месту для высадки десанта и захвата Новодвинской крепости. Однако они вывели два шведских судна, галеот «Тёва-летит» и шняву «Мьёхунден», на песчаную мель прямо перед пушками крепости. Корабли были обездвижены и в ходе десятичасовой артиллерийской перестрелки уничтожены. Борисов и Рябов были расстреляны шведами. Борисов погиб, а Рябов смог притвориться мёртвым, затем выбросился за борт и доплыл до берега. Там он был взят под стражу и обвинён в пособничестве шведам. Однако осенью Пётр I приказал архангельскому воеводе князю Алексею Прозоровскому освободить Рябова из-под стражи, одарить его и отправить в Москву. Документальных свидетельств о дальнейшей судьбе Ивана Рябова нет.

Две наших эскадры (под командованием адмирала Григория Спиридова и английского советника контр-адмирала Джона Эльфинстона), объединённые под общим командованием графа Алексея Орлова, обнаружили турецкий флот на рейде Чесменской бухты (западное побережье Турции). Российский флот включал в себя 9 линейных кораблей, 3 фрегата, бомбардирский корабль, 17 вспомогательных судов и транспортов. Турецкий флот состоял из 16 линейных кораблей, в том числе 84-пушечный Реал Мустафа и 60-пушечный Родос, 6 фрегатов, 6 шебек, 13 галер и 32 малых судна. В этом сражении отличился экипаж брандера (маленький корабль, начиненный взрывчаткой, который сцепляют с крупным кораблем противника и взрывают) под командованием лейтенанта Дмитрия Ильина. Он сцепился с 84-пушечным линейным кораблём. Ильин поджёг брандер, а сам вместе с командой покинул его на шлюпке. Корабль взорвался и поджёг несколько турецких кораблей. Артиллерийским огнем были выведены из строя почти все боевые единицы турецкого флота.

После Чесменского сражения русскому флоту удалось серьёзно нарушить коммуникации турок в Эгейском море и установить блокаду Дарданелл. Всё это сыграло важную роль при заключении Кючук-Кайнарджийского мирного договора.

По распоряжению Екатерины II, для прославления победы был создан мемориальный Чесменский зал в Большом Петергофском дворце (1774—1777), были воздвигнуты 2 памятника этому событию: Чесменский обелиск в Гатчине (1775) и Чесменская колонна в Царском Селе (1778), а также построены Чесменский дворец (1774—1777) и Чесменская церковь святого Иоанна Предтечи (1777—1780) в Санкт-Петербурге. В память о Чесменской победе были отлиты золотые и серебряные медали. В июле 2012 года президент РФ Владимир Путин подписал поправки в закон «О днях воинской славы и памятных датах России», которые дополняют перечень дней воинской славы датой 7 июля — Днём победы русского флота над турецким флотом в Чесменском сражении.

Советской разведке удалось узнать точное время начала фашистского наступления (текст плана операции «Цитадель» лег на стол Сталину за несколько дней до его подписания Гитлером). Это позволило нашим войскам за несколько часов до наступления противника произвести мощную контрартподготовку, а также совершить авиационный налет силами 2-й и 17-й воздушных армий (более 400 штурмовиков и истребителей) на Харьковский и Белгородский аэроузлы противника. Это сорвало замысел Гитлера, основывавшийся на внезапности. В дальнейшем в ходе Курской битвы произошло самое крупное танковое сражение в истории; в нём участвовали около двух миллионов человек, шесть тысяч танков, четыре тысячи самолётов. Наши Т-34 и русский дух победили фашистские Тигры, Пантеры и Фердинанды.

После завершения битвы стратегическая инициатива полностью перешла к Красной армии, которая до окончания войны проводила в основном наступательные операции, тогда как вермахт оборонялся.