Верный Руслан

Исполнилось 80 лет полковнику Руслану Александровичу Макушину

Руслан Александрович ушёл из жизни несколько лет назад. Этот большой военный журналист-краснозвёздовец оставил в моей жизни очень заметный след. Так что воспоминания о нём у меня всегда светлые, добрые и даже радостные. Наверное, потому, что человеком Руслан был надёжным и верным.

Мы познакомились заочно. Вернее, по почте. Написал я в «Красную звезду» публицистический «шедевр» о хлебе нашем насущном. Ну, в общем, для того, чтобы советские воины берегли главный питательный продукт человечества пуще зеницы ока. А то ведь «кое-кто, порою, кое-где» среди нас, защитников Отечества, без должного пиетета, заботы и внимания относится к хлебу. Разумеется, я сейчас немножечко утрирую, потому как на самом деле «хлебная публицистика» получилась у меня не самой забубённой. И на страницах родной «На страже», где я в ту пору трудился в лейтенантском звании, не покладая рук, была отмечена на Доске лучших публикаций. Даже меня премировали за «обстоятельный и глубокий материал». Почему и в главную военную газету осмелился его отправить. К тому времени я уже не единожды публиковался в «Красной звезде». В основном, конечно, с заметками, небольшими корреспонденциями. Однако чаще всего получал из столицы, как говаривал дед Щукарь стандартные «отлупы», типа того, что «ваш материал нас не заинтересовал». Письмо Макушина в оконцовке тоже стало отказом в публикации. Но по содержанию оно меня, без преувеличения, потрясло.

Может быть, впервые в жизни мне отвечал, на всякий случай, редактор по отделу комсомольской жизни центрального военного издания не формально – иначе бы он поручил это дело своим подчинённым, а обстоятельно, вдумчиво и заинтересовано. На целой странице содержались рассуждения и о моём материале, и о сопутствующих ему профессиональных и жизненных ответвлениях. Однако, главное, что меня больше всего и покорило в тех строках,- старший товарищ разговаривал со мной доброжелательно и уважительно. Как с ровней. Писал, примерно, о том, что если над моими заметками публициста обстоятельно поработать, прежде всего, существенно их сократив, то можно опубликовать и в центральной газете. «Только это была бы Вам плохая услуга. Вы бы подумали, что уже «сами с усами». А это ещё далеко не так». И дальше шёл подробный профессиональный анализ мной написанного. Подобные «отлупы» не в уныние человека загоняют, а служат ему хорошим пинком под зад для последующего взлёта. Была в письме и ссылка Руслана Александровича на собственный материал в «КЗ», называвшийся «Хлеб режут стоя». И ещё приписка в конце: если, мол, окажитесь в Москве проездом, зайдите в редакцию, я бы с Вами с удовольствием пообщался.

Ещё раз я прошу вас, читатель, тормознуть здесь своё внимание: лейтенанту писал редактор отдела, подполковник, много лет публиковавший в «Красной звезде» очень заметные, я бы даже сказал, звонкие материалы. Их я всегда читал взахлёб. У меня даже были папки с газетными вырезками всех известных краснозвёздовцев, в том числе, и папка «Руслан Макушин». Где, конечно же, хранилась и публикация «Хлеб режут стоя». Вот с ней и с вышеупомянутым письмом, спустя года полтора или два, я, уже слушатель Военно-политической академии имени В.И.Ленина, постучал в дверь кабинета Макушина. Волнуясь и, конечно же, сбивчиво, изложил старшему товарищу, примерно всё то, что вы уже прочитали. О чём другом мы с ним тогда говорили – не помню. Но когда я уже собрался уходить, Руслан Александрович поинтересовался: «А материал-то ваш где?» Немало удивлённый, я достал из портфеля рукопись, которую вначале намеревался было вручить Макушину, однако после нашего общения передумал. И честно в том признался. «Это нормально,- заметил он.- Только вы бы меня разочаровали, если бы пришли лишь поболтать. Дело у нас всегда должно быть на первом плане. Как самолёты в известной песне».

…За годы учёбы в академии я опубликовал в «Красной звезде» с десяток материалов, львиную долю из которых – по отделу комсомольской жизни. И скажу без преувеличения, сотрудничал я с главной военной газетой под плотным патронажем Руслана Александровича. Был даже случай, когда мою корреспонденцию из одной подмосковной части уже с газетной полосы снял тогдашний заместитель главного редактора полковник Фёдор Халтурин. Макушин пошёл к главному редактору генерал-лейтенанту Николаю Макееву и аргументированно отстоял мой материал. Фёдор Николаевич с тех пор «заимел зуб» на Руслана Александровича. Спустя время последнему это сильно аукнется. Но это я уже забегаю наперёд.

Каждую свою публикацию в «Красной звезде» я «отмечал» с Макушиным, с некоторыми другими краснозвёздовцами, которых он приглашал. И, уверяю вас, читатель, никакая лекция, даже самого прекрасного академического педагога не могла сравниться для меня в интересности и полезности с теми посиделками в кабинете Руслана Александровича. Причём, спиртное играло для нас (для меня, во всяком случае) не просто второстепенную – ничтожную роль. Роскошью человеческого общения, по мудрому замечанию Экзюпери, я наслаждался с маститыми военными журналистами, с Макушиным – прежде всего. Он был прекрасно образован (окончил филологический факультет Московского педагогического вуза), отлично знал литературу отечественную и зарубежную, много читал из современной периодики. И меня подспудно побуждал интересоваться современными писателями. Если я пропускал какую-то интересную литературную новинку, Макушин когда мягко, а иногда и едко акцентировал на ней моё внимание. При этом всегда подчёркивая, есть вещи, проходить мимо которых журналист просто не имеет права, чтобы не отставать от жизни. А ещё Руслан был блестящим стилистом. Много лет спустя, когда я написал, пожалуй, главную книгу своей жизни «Встречная полоса. Эпоха. Люди. Суждения», то первым её упросил прочитать Макушина. Он мне многое подсказал ещё в рукописи…

По окончании академии встал вопрос о моём будущем. Макушину оно виделось только в «Красной звезде». А я, разумеется, не возражал. Только в его отделе вакансия отсутствовала. И тогда Руслан Александрович обратился к ответственному секретарю газеты капитану 1 ранга Алексею Крысову, с которым находился в прекрасных отношениях. Вдвоём они «разыграли» сложную многоходовку с зачислением меня на стажировку в боевой отдел ракетных войск и артиллерии, а потом с плавным переводом через комсомольский - в отдел вузов, где и образовалась вакансия аккурат к моему окончанию академии. Так я стал полноправным коллегой Макушина. Даже кабинеты наши находились рядом. И лишь тогда мы с ним перешли на «ты». Правда, совместная наша работа длилась недолго. Руслан влюбился в редакционную машинистку красавицу Веру. И не стал делать тайны из своих чувств, а развёлся с прежней женой, оформив отношения с новой.

Адюльтеры в «Красной звезде» никогда не поощрялись – факт бесспорный. И в то же время мой редактор по отделу вузов правильно однажды заметил: «Многие члены нашей редколлегии по три раза переженились, поэтому в морали и нравственности они хорошо подкованы». Это я к тому, что могли ведь спокойно «замять для ясности» и проступок Макушина. Тем более, что работником он слыл просто блестящим. Но к «делу о разрушении советской семьи коммунистом» активно подключился уже упоминаемый Фёдор Халтурин и его проникновенной аргументацией редакционная коллегия во главе с Макеевым проманкировать не смогла. Макушина уволили вместе с новой женой. Они отправились в Группу советских войск в Германии. Лет пять или даже больше мы не виделись, не общались. А потом: бац и оба оказались в издательстве «Парус», который учредил наш однокашник и однополчанин Владимир Вербицкий. Приличная компания подобралась из бывших краснозвёздовцев: Александр Пилипчук, Владимир Каушанский, Пётр Карапетян, плюс мы с Макушиным. Наш босс и друг Верба говорит мне однажды: «Думаю вас, звездюков, рассадить по разным кабинетам. А то ж ведь, небось, байки свои весь рабочий день травите» - «Володя,- отвечаю,- ты нас, звездюков, зря обижаешь. У нас завсегда было железное правило, которому следуем и поныне: первым делом самолёты, ну а девушки и прочее – потом».

Ежели кроме шуток, то мы с Макушиным славно потрудились тогда в «Парусе». Когда издательство приказало долго жить, я подался зарабатывать на хлеб насущный в российско-германскую сканвордную фирму. (С хлеба начала, хлебом и закончу). Звал с собой и Руслана. Он как-то нехотя, почти с сожалением отказался. Как выяснилось впоследствии - из-за тяжелейшей онкологии. Однако мы регулярно с ним встречались. Выпивали, за жизнь судачили. Оказалось, что Руслан кое-что смыслил в бильярде, а я так и мастер в этом чудном виде спорта. А однажды я позвонил, и Вера сообщила, что муж - в больнице. И уже вряд ли оттуда выйдет. Но он вышел, чтобы умереть дома, а не на больничной койке.

…Как-то я проведал Веру. Мы просидели с ней на кухне несколько часов, вспоминая дорого и верного обоим нам Руслана. Человек жив не в рамках дат на его могильной плите, а в памяти тех, кто его знавал и помнит. И пока его не забывают – он жив.

Фотографию дала мне Вера. Говорит, что молодой Руслан сильно смахивает на Челентано. Присматриваюсь: а ведь и правда есть что-то…

Комментарии: