Мудрый клоун

18 декабря 2016 года исполнилось 95 лет со дня рождения Ю.В.Никулина

Академическое мое общежитие находилось на Большой Пироговской. Иду туда однажды и вижу: стоит Никулин у небольшого крыльца. Курит и о чем-то беседует с парнем моего возраста. Замедлил я шаг, а сам лихорадочно соображаю: под каким же предлогом познакомиться с любимым актером? Как на грех, ничего толкового в голову не приходит. И я говорю:

- Извините, ради Бога, Юрий Владимирович, но вот никакого предлога не могу придумать, чтобы с вами познакомиться. А так хочется!

Он расцвел своей обаятельной улыбкой, протянул руку: «Вот и будем знакомиться без предлога, товарищ старший лейтенант».

И сходу выдал: «Стоят два профессора и обсуждают теорию относительности. Подходит к ним мужичок и заявляет: «Надысь у меня на жопе здоровенный чирей вскочил». Ученые дар речи потеряли, а мужик невозмутимо: «Да вы продолжайте, продолжайте! Это я так, чтобы в разговор вступить».

- А то приезжает в часть делегация с проверкой. Навстречу генералу выходит старлей и докладывает: «Товарищ генерал, личный состав занимается боевой подготовкой! Командир танкового корпуса, старший лейтенант Петров!»

Генерал удивляется: за сорок лет службы он ещё не видел, чтобы старлей командовал целым танковым корпусом! Сопровождающий поясняет: «Да это Петров все оборудование с танка пропил, остался только корпус машины».

Мы договорились с Юрием Владимировичем на следующий день встретиться в его гримуборной после дневного спектакля. Так начались мои замечательно-теплые отношения с великим и мудрым клоуном, которые продолжались более двадцати лет, вплоть до самой его смерти. Я стесняюсь назвать их дружбой, не смотря на то, что мне этого очень хочется. Во всяком случае, я бы не соврал: Юрий Владимирович всегда задушевно и по-доброму ко мне относился – это его жена и сын всегда подтвердят. Во многом, наверное, потому, что мы оба с ним были пэвэошники, а, может, просто из-за того, что он симпатизировал мне как военному человеку. К людям в форме вообще относился благосклонно.

...С опубликованным интервью я вновь пришел к Никулину в гримуборную, которую он делил со своим бессменным партнером Михаилом Шуйдиным. И у меня «с собой было». Мы втроем выпили, поговорили. Я тут же «намылился» еще сбегать за бутылкой, однако Шуйдин осадил мою прыть: «У нас вечером спектакль, - сказал, - поэтому лишняя водка - ни к чему. Хотя я бы, честно говоря, еще выпил. Но Юрка запрещает. А он для меня Бог, царь и воинский начальник. Если бы не Юрка, я уже давно бы коньки отбросил. А он меня держит и по жизни, и на арене».

Шуйдин и Никулин более тридцати лет проработали вместе, достигнув редкого взаимопонимания. Столь продолжительное совместное творчество можно объяснить, конечно, многими обстоятельствами - верностью цирку, похожими взглядами на определенные жизненные явления, наконец, просто психологической совместимостью, хотя, случалось, артисты спорили до хрипоты, до ругани. Однако в решающей степени их единило, наверное, то, что оба прошли войну от первого до последнего дня. Шуйдин служил в танковых войсках. В одном из боев получил тяжелейшее ранение. Даже видавшие виды фронтовые врачи не рассчитывали, что он останется в живых. А он выжил. И еще воевал, и еще горел в танке. Не все, наверное, знают, что бессменный партнер Никулина был почти слепой и по арене цирка передвигался едва ли не на ощупь. Какое же надо было иметь мужество, чтобы не просто найти свое место в жизни, но и приносить смехом людям радость.

...Мы сели играть в нарды - шеш-беш по-азербайджански. Игра эта не сильно ум насилует, но для времяпрепровождения что надо. Юрий Владимирович после рюмки лег прикорнуть, а мы с Шуйдиным стали «упражнять интеллект». Я выигрывал подчистую. «Дядя тезка» (так я его стал называть) пыхтел и сердился. Потом не выдержал и разбудил Никулина:

- Юрк, окороти старлея! Совсем заслуженного артиста не уважает!

Игра, однако, есть игра. Никулину я вообще «поставил Марс», что-то наподобие «нужника» в шашках. Клоуны начали играть против меня вдвоем. И продували. Так мы просидели до тех пор, покуда по местному радио не раздалась команда: «Приготовиться к началу представления».

- Ну, что, - заговорщицки подмигнул Никулин своему партнеру, - пригласим старлея завтра на матч-реванш?

- Обязательно, Юрк! Мы его научим родину любить!

Много раз я бывал в гримуборной Шуйдина и Никулина ещё в старом цирке. Из него же мы унесли «дядю-тезку» на Ваганьковское. Первый и последний раз я видел Юрия Владимировича плачущим. С ним мы продолжали поддерживать самые тесные отношения. Никулин меня познакомил с заместителем директора цирка Галиной Алексеевной Шевелёвой, которая откровенно ему симпатизировала, и вопрос с очень дефицитными на ту пору билетами автоматически отпал. При желании я мог целыми отделениями водить своих знакомцев в цирк особенно на дневные представления, не обременяя просьбами народного артиста СССР и всенародного любимца.

...Я часто думал о том, в чём же был секрет его популярности. Да, разумеется, в том, что Юрий Владимирович сыграл в кино несколько десятков различных ролей. И ещё в том, что на арене цирка он выступал «сегодня и ежедневно» без малого четыре десятилетия. Его славе поспособствовали и литературное, художническое дарования артиста (собственную автобиографическую книгу «Почти серьёзно…» оформил доброй сотней своих же рисунков); и его врожденное чувство юмора; и поразительная его коммуникабельность: в любой компании он сразу становился своим человеком и лидером. Причем, без малейшего к тому напряжения. Все это так, но главное, мне кажется, в другом. Своё творчество и свою жизнь Никулин никогда не отделял от забот и чаяний своего народа. Народ воевал, и он воевал, народ созидал и он созидал. Правда, созидал по-своему, ему одному доступными средствами. Играя, скажем, на экране роль Балбеса, он выступал против таких балбесов в жизни; изображая пьяниц, он клеймил пьянство задолго до печально известных партийных мер и постановлений; исполнив роли Глазычева, Лопатина, он ратовал за таких, как его герои, людей - добрых, смелых, отзывчивых, благородных.

А ещё он никогда не лукавил, не юлил и не лицемерил ни перед рядовыми зрителями, ни перед власть предержащими. Редко кому из нас удавалось идти по жизни с таким спокойным, не суетным достоинством, как Никулину. А жизнь ведь у него за плечами была огромной и далеко не простой: «В армию меня призвали в 1939 году. Ей-богу, я был горд и счастлив тем, что в числе многих ребят меня не забраковала призывная комиссия. Попасть служить тогда мечтали все, но не каждому это удавалось: в вооруженные силы отбирали жестко по классовому принципу.

Прибыл я служить во второй дивизион 115-го зенитного артиллерийского полка (ЗАП), где меня определили на шестую батарею. Она тогда располагалась невдалеке от Сестрорецка под Ленинградом, вблизи границы с Финляндией. Вид мой, как и остальных новобранцев, оставлял желать, конечно, лучшего. Шинель болталась как на палке - я был страшно худющим и длинным. Сапоги на ходу сползали с ног. Когда старшина украинец Войтенко заставлял меня пройти строевым шагом, ребята хватались за животы и покатывались со смеху. Меня же это злило не на шутку. И если выдержал насмешки товарищей, как теперь говорят, не закомплексовал, то только благодаря спасительному чувству юмора. На шутки отвечал шутками. Так что все скоро поняли: со мной лучше не связываться.

Началась финская компания. Мне было тогда восемнадцать, только в душе я ощущал себя гораздо старше. Перед боем отнёс политруку заявление: «Хочу идти в бой комсомольцем...» И ведь написал искренне, по душевному движению, никто меня не заставлял. Думалось: а вдруг пуля сразит и умру беспартийным - это ж какой позор!

Не успели мы отойти от потрясений финской компании, как началась Великая Отечественная. Уже на рассвете 23 июня я увидел над нашей батареей «юнкерсы». Наши пушки открыли огонь по вражеским самолетам. Так 115-й ЗАП вступил в бой с фашистами. Мы полагали - на пару недель, а оказалось на долгих четыре года.

Потом всю войну я провел, защищая блокадный Ленинград. Выполняя задание командования, часто бывал в героическом городе, видел своими глазами потрясающие стойкость и мужество его защитников. Картина осажденного города до сих пор перед моими глазами: разбитые трамваи, разрушенные дома, люди, медленно передвигающиеся по узким тропинкам между сугробами. Такой огромный мегаполис был напрочь лишен электричества, воды, топлива. Ну а о размерах ленинградского хлебного пайка все знают.

В то время и снабжение нашей части резко сократилось, а мы были молоды, здоровы и потому вечно голодны. Потуже затянув ремни, мы с ожесточением и ненавистью сражались с немцами. Желание бить врага, желание воевать и воевать, казалось, вытеснило все остальные наши чувства. В блокаду концертов мы, естественно, не устраивали - не до того было. Художественной самодеятельность по-настоящему занялись лишь в 1944 году, вступив в Латвию. Поэтому я был немало удивлен, когда однажды меня вызвал замполит и сказал:

- Никулин, солдаты перед Новым годом должны хорошо отдохнуть! Организуй концерт художественной самодеятельности. Нужна помощь – обращайся». «А почему именно я должен этим заниматься?» - вырвалось у меня непроизвольно. «Потому что ты - хохмач, знаешь много анекдотов и потому, что приказы начальника не обсуждаются».

Приказ есть приказ. Набрал я человек двадцать: кто на балалайке, на гитаре играет, кто пляшет, кто песни поет, стихи читает... И сам усиленно готовлюсь к выступлениям. Во-первых, в роли конферансье, во-вторых, пою в хоре. В-третьих, договариваюсь с приятелем: «Давай выступать клоунами - Белым и Рыжим». «А это как?» - «Ну, - объясняю, - Белый клоун умный, Рыжий - дурак...» - «Согласен, говорит, быть Белым».

Шутили мы тогда незамысловато, но какой имели успех - это тебе словами не передать. А все потому, что люди устали от войны, от крови и смерти, соскучились по человеческим эмоциям. Вообще, должен сказать, шутка на войне нам здорово помогала. Помню, совершали мы ночной переход. До назначенного места добрались уставшие, голодные, а еще надо было траншею рыть. В это время подходит к нам майор:

Комментарии:

Галкин Валерий 18.12.2016 в 15:59 # Ответить

Частица нашей жизни.....

Александр Костенко 19.12.2016 в 07:07 # Ответить

Прочел очерк не отрываясь, на одном дыхании. И подумалось: какие мы всё-таки счастливые люди! Нам, бывшим гражданам СССР, повезло жить в одно время, делить невольно все его невзгоды и радости, дышать одним воздухом с такими светлыми людьми, каким, несомненно, был Юрий Никулин. Ну а автору повезло как никому: дружить с самим Никулиным, неоднократно общаться с ним в течение многих лет - это дорогого стоит.
Возможно, именно по этой причине и материал вышел из-под пера М.Захарчука таким информативным и легким одновременно. С чем и поздравляю!