Суд над патриотами СССР

14 апреля 1993 года начался судебный процесс над членами так называемого ГКЧП

19 августа 1991 года группа государственных деятелей выступила против развала СССР. Они создали Государственный комитет по чрезвычайному положению. Активными членами и сторонникками ГКЧП были:

Ачалов Владислав Алексеевич (1945—2011) — заместитель министра обороны СССР;
Бакланов Олег Дмитриевич (р. 1932) — первый заместитель председателя Совета обороны СССР;
Болдин Валерий Иванович (1935—2006) — руководитель аппарата Президента СССР;
Варенников Валентин Иванович (1923—2009) — главнокомандующий Сухопутными войсками — заместитель министра обороны СССР;
Генералов Вячеслав Владимирович (р. 1946) — начальник охраны резиденции Президента СССР в Форосе;
Крючков Владимир Александрович (1924—2007) — председатель КГБ СССР;
Лукьянов Анатолий Иванович (р. 1930) — председатель Верховного Совета СССР;
Павлов Валентин Сергеевич (1937—2003) — премьер-министр СССР;
Плеханов Юрий Сергеевич (1930—2002) — начальник Службы охраны КГБ СССР;
Пуго Борис Карлович (1937—1991) — министр внутренних дел СССР;
Стародубцев Василий Александрович (1931—2011) — председатель Крестьянского союза СССР;
Тизяков Александр Иванович (р. 1926) — президент Ассоциации государственных предприятий и объектов промышленности, строительства, транспорта и связи СССР;
Шенин Олег Семенович (1937—2009) — член Политбюро ЦК КПСС;
Язов Дмитрий Тимофеевич (р. 1924) — министр обороны СССР;
Янаев Геннадий Иванович (1937—2010) — вице-президент СССР.

21 августа почти все они были арестованы и преданы суду военной коллегии. Их обвиняли в измене Родины, хотя очевидно, что изменниками СССР были как раз те, кто организовал это судилище. Мне довелось быть в достаточно близких отношениях с Героем Советского Союза, знаменосцем парада Победы в 1945 году генералом армии Валентином Ивановичем ВАРЕННИКОВЫМ. По делу ГКЧП он почти полтора года находился в заключении в известном следственном изоляторе «Матросская тишина». 23 февраля 1994 года Варенников формально был освобожден из-под стражи в соответствии с постановлением Государственной думы РФ «Об объявлении политической и экономической амнистии». Однако, не считая себя виновным, не захотел быть амнистированным. Особое возмущение он испытывал от того, что его, патриота своего Отечества, доказавшего это всей своей жизнью и всегда боровшегося за его благо, гнусно обвинили в измене Родине, в то время как истинные предатели своего народа оказались неподсудны. Проявив несгибаемую волю и мужество, единственным из подсудимых по делу ГКЧП Варенников отказался от амнистии, настоял на продолжении судебного разбирательства, подав в суд на Михаила Горбачева за развал Советского Союза. 11 августа 1994-го решением Военной коллегии Верховного суда РФ официально признан невиновным.

СВИДЕТЕЛЬСТВО ВАРЕННИКОВА

Незадолго до своей кончины Варенников передал мне огромную рукопись своих заметок, которые сделал при подготовке к своей защите на суде. Вот некоторые выдержки из нее:

"В июне 1991 года на закрытом заседании Верховного Совета СССР председатель Комитета государственной безопасности СССР В.А. Крючков зачитал доклад Юрия Владимировича Андропова, который им был сделан в 1977 году членам Политбюро ЦК КПСС, где говорилось, что в стране действуют агенты влияния (т.е. «пятая колонна») и что они представляют большую опасность, так как разрушают общественный и государственный строй. И далее Крючков от себя добавил, что эти агенты влияния сегодня уже привели нашу страну на грань полного развала. Было непонятно, правда, к кому Владимир Александрович апеллировал – ведь задача обеспечения государственной безопасности полностью возложена на возглавляемое им ведомство.

3 августа Горбачев собирает президиум Кабинета министров СССР и объявляет: «В стране обстановка крайне тяжелая. Я еду в Крым отдыхать, а вы за это время обязаны навести порядок!» Естественно Горбачев понимал, что члены Кабинета министров, как и руководство страны в целом, несомненно, будут действовать, что-то будут предпринимать. И если у них получится, он заявит: «Это – я! Я им ставил задачу». А если не получится, то скажет: «Вот видите, я им поставил задачу, а они?!» То есть он был верен своей манере – уходить от ответственности.

4 августа представители государственного руководства по традиции проводили Горбачева на отдых, а уже на следующий день схватились за голову: «Что делать?» В течение 10 дней суетились, разрабатывали документы, составляли планы выхода из тяжелого кризиса.

17 августа группа государственных руководителей и приглашенные собрались у В.А. Крючкова на объекте на окраине Москвы и решили: четырем представителям от совещания вылететь в Крым к Горбачеву и убедить его в необходимости решить два вопроса. Первый – не подписывать 20 августа Союзный договор в Ново-Огареве, так как его готовы были подписать только шесть республик из 15. Второй вопрос – объявить чрезвычайное положение в тех районах страны и отраслях народного хозяйства, где это требуется (чтобы не повторились такие события, как в Тбилиси, Баку, Вильнюсе и т.п.).

При этом предполагалось действовать в соответствии с принятым Съездом народных депутатов СССР 4 апреля 1990 года Законом «О режиме чрезвычайного положения».

18 августа состоялась встреча с Горбачевым в Крыму. Он отказался от предложений участвовать в наших действиях. Ему предлагалось полететь с нами в Москву для совместного принятия решения. Он также отказался, сославшись на плохое самочувствие. Но заявил: «Действуйте, как считаете нужным, черт с вами!» (буквально его слова – и ничего другого не прозвучало).

В ночь с 18 на 19 августа руководство страны, учитывая отказ Горбачева участвовать в действиях, вынуждено было создать «Государственный комитет по чрезвычайному положению». Такого типа государственные структуры в то время имели право создавать два лица: Президент СССР или председатель Кабинета министров СССР. Руководитель Кабинета министров В.С. Павлов взял ответственность на себя, создал комитет и сам вошел в его состав.

19 августа утром объявляется о создании ГКЧП и обнародуются его документы. В Москве в целях недопущения мародерства объявлено чрезвычайное положение на основании Закона СССР «О режиме чрезвычайного положения». Надо иметь в виду, что при введении чрезвычайного положения во многих странах мира предусматривается использование войск. Поэтому наше решение временно задействовать в столице некоторое количество военнослужащих и военной техники не выходило за рамки общепринятой практики.

20 августа министр обороны СССР вызвал меня из Киева в Москву, чтобы помочь навести порядок. Во второй половине этого дня я уже был на совещании в Генштабе, где генерал В.А. Ачалов по заданию министра обороны разбирал вопрос: как подразделению «Альфа» войти в здание Белого дома, чтобы разоружить 500 гражданских лиц, которые вооружены российским руководством автоматами и пулеметами? Войти, но чтобы не было жертв среди лиц, которые толпились вокруг этого здания. «Альфа» заняла исходное положение и готова была выполнить задачу. Ждали сигнала. Но сигнала не было – не знали, как проделать «коридор» в многолюдной толпе без жертв.

В ночь с 20 на 21 августа на Садовом кольце в районе моста неподалеку от Смоленской площади погибли три москвича. Что произошло? То, что по Садовому кольцу курсирует военный патруль в составе роты на боевых машинах пехоты, было известно в Белом доме. И кто-то решил создать западню под мостом (когда рота втянется под мост, закрыть вход и выход из-под моста) и поджечь БМП. И этот замысел был реализован. Заранее оповестив журналистов и расставив теле- и кинокамеры, «Юпитеры», привлекли толпу ни о чем не подозревающих зевак. Роту под мостом «захлопнули», забросали БМП бутылками с горючей смесью, камнями, металлическими предметами. Закрывали брезентом смотровые щели и т.п. Рота все-таки вырвалась и, прервав патрулирование, нашла спасение у стен Белого дома, вокруг которого стояли танковая рота Московского военного округа и батальон десантников (по плану охраны объектов в период чрезвычайного положения). Во время этого инцидента погибли три молодых человека.

После трагедии на Садовом кольце у Смоленского моста, на ночном совещании у В.А. Крючкова принимается решение прекратить все действия до утра, чтобы не допустить новых жертв. Министр обороны отдал распоряжение - введенные войска в Москву для охраны объектов утром 21 августа вывести из города в пункты постоянной дислокации.

Наступила патовая ситуация. И вместо решительных действий председатель Верховного Совета СССР и председатель КГБ принимают решение лететь к Горбачеву в Крым, чтобы убедить его в необходимости «включиться» в события, от которых зависит судьба государства. С ними полетел министр обороны.

Вслед за ними на другом самолете вылетает к Горбачеву и тогдашний российский вице-президент Александр Руцкой с небольшой командой. Почему Минобороны дало разрешение на вылет самолета с Руцким, так и осталось непонятным.

В итоге Горбачев принял только председателя Верховного Совета СССР Анатолия Лукьянова, а затем Руцкого. Остальных, пригласив их в свой и во второй самолет, приказал арестовать. Ни у председателя КГБ, ни у министра обороны личной охраны не было.

В те дни покончили жизнь самоубийством советник президента по военным вопросам Маршал Советского Союза С.Ф. Ахромеев и министр внутренних дел Б.К. Пуго. В этих самоубийствах я лично очень сомневаюсь, хотя и читал две последние записки Сергея Федоровича.

Какую власть хотело захватить руководство страны? Ведь вся власть уже у них, по сути, была: вице-президент СССР, председатель Правительства, председатель Верховного Совета, председатель Комитета госбезопасности, министр обороны, главнокомандующий Сухопутными войсками – заместитель министра обороны, министр внутренних дел...

Появление ГКЧП было, на мой взгляд, объективной неизбежностью. Критическая, именно чрезвычайная обстановка требовала принятия мер, а тогдашний глава государства бездействовал".

СВИДЕТЕЛЬСТВО ГОРБАЧЕВА

7-8 июля 1994 года на процессе по так называемому делу генерала армии В.И. Варенникова давал показания и допрашивался в качестве свидетеля некто Горбачев, он же генсек партии, которую предал, он же президент страны, которую отдал на заклание, он же «лучший немец», он же «мальтийский рыцарь», он же лучший друг бушев и колей, он же лютый враг советского народа. Зал судебных заседаний был переполнен. Многие пришли сюда посмотреть на этот «казус природы».

В гробовой тишине к судебной трибуне подошел внешне обыкновенный, невысокий, плешивый толстячок с отметиной на лбу. И на вопрос судьи назвал себя русским.

Комментарии: