Учрежден Указом Президента Российской Федерации за номером 633 от 3 июня 2005 года «О дне работника атомной промышленности». Дата для проведения этого праздника была выбрана не случайно. 28 сентября 1942 года Государственный комитет обороны СССР выпустил распоряжение «Об организации работ по урану». В частности в нём говорилось: "Обязать Академию наук СССР возобновить работы по исследованию осуществимости использования атомной энергии путем расщепления ядра урана и представить Государственному комитету обороны к 1 апреля 1943 года доклад о возможности создания урановой бомбы или уранового топлива".

Для этой цели распоряжением предписывалось: "Организовать при Академии наук специальную лабораторию атомного ядра … К 1 апреля 1943 года произвести в лаборатории атомного ядра исследования осуществимости расщепления ядер урана-235. … Передать к 1 ноября 1942 года Академии наук СССР один грамм радия для приготовления постоянного источника нейтронов и 30 граммов платины для изготовления лабораторной установки центрифуги".

За тридцать лет безупречной службы участвовал во многих крупнейших сражениях эпохи: на Кавказе, в войнах с Турцией, Швецией, Францией, в польской, молдавской, финской кампаниях. Дослужился до генерала от кавалерии. Активный участник Отечественной войны 1812 года. Бой за батарею Раевского считается одним из ключевых эпизодов Бородинского сражения. Генерал дошел до Парижа и принимал участие в битве за столицу Франции.

В годы Великой Отечественной войны — начальник Оперативного отдела, после войны - начальник Генерального штаба Вооруженных Сил СССР.

Участвовал в разработке практически всех значимых операций советских войск в Великой Отечественной войне с декабря 1942 года. Участник Ялтинской и Потсдамской конференций союзников. Генерал армии С. М. Штеменко так писал в мемуарах об Антонове: «Без преувеличения можно сказать, что Алексей Иннокентьевич был человеком исключительным. Его отличительными чертами являлись прежде всего высокая эрудиция, общая и особенно военная культура, которые проявлялись в широте и глубине подхода ко всем вопросам работы, в речи, поведении, отношении к людям. За шесть лет совместной работы в Генеральном штабе мне ни разу не приходилось видеть его «вышедшим из себя», вспылившим, обругавшим кого-то. Он обладал удивительно ровным, уравновешенным характером, ничего, однако, общего не имевшим с мягкотелостью. Уравновешенность и задушевность у Антонова сочетались с редкой твердостью и настойчивостью, я бы сказал, даже с некоторой сухостью в официальных делах. Он не терпел верхоглядства, спешки, недоделок и формализма. На поощрения он был скуп, и заслужить их могли лишь люди думающие, инициативные, точные и безукоризненные в работе. Он очень ценил время и тщательно его планировал. Видимо, поэтому речь его отличалась лаконичностью и ясностью мысли. Враг длинных и частых совещаний, он проводил их только в исключительных случаях и всегда коротко. Кое-кто даже называл его педантом в делах и поведении. Но это суждение было опрометчивым: дело шло о другом, и мы, вместе с ним работавшие, хорошо понимали и были благодарны А. И. Антонову за его принципиальную последовательную требовательность, совершенно необходимую на военной службе, да еще в дни тяжелой войны. Случается, что человек на работе бывает одним, а дома другим. Мне неоднократно приходилось бывать у Антонова в семье. В домашней обстановке он был приятным собеседником и гостеприимным хозяином. Его жена, Мария Дмитриевна, была ему под стать, а по характеру и отношению к людям чем-то даже на него похожа. Недаром говорят, когда муж с женой долго и хорошо живут, они становятся похожими друг на друга. Все это можно отнести и к семье Антоновых».

Авиаконструктор А. С. Яковлев об Антонове: «Этот культурный и образованный человек производил очень благоприятное впечатление. Антонов был очень близок к Сталину, который считался с его мнением, питал к нему явную симпатию и доверие, проводил вдвоем с ним долгие часы, обсуждая положение на фронтах и планируя будущие операции. Антонов держался просто, без высокомерия и гонора. Он был всегда скромно одет — защитная гимнастерка, бриджи, сапоги, и только генеральские погоны выдавали его высокое положение в армии».

На самом деле - уроженец «русской Польши» Зигмунд Розенблюм, который в революционные годы активно работал в России на Антанту.

Он много сделал пакостей нашей стране, как и вся британская разведка. В 1918 году был заочно приговорен Ревтрибуналом к расстрелу за организацию убийства эсэрами германского посла Мирбаха. В 1925 году шпиона заманили в Россию. Он прибыл в Москву для встречи с представителями якобы антисоветской организации «Трест». Встреча состоялась на одной из дач в подмосковной Малаховке. Не подозревая о том, что «Трест» — создание ОГПУ, Рейли распланировал работу «московского подполья», передав ему немалую сумму денег. Тут же в Малаховке он был арестован. В исторической литературе по-разному описывается его дальнейшая судьба. В конце 1925 года советская газета «Известия» сообщила: «В ночь с 28 на 29 сентября четыре контрабандиста пытались перейти финскую границу. В результате стычки с пограничниками двое были убиты. Третий арестован, а четвертый умер в результате тяжелого ранения». Одним из убитых был Сидней Джордж Рейли. Возможно, это сообщение — деза наших спецслужб, по каким-то причинам скрывающих элементарный расстрел на Лубянке. Тем не менее, в Англии был опубликован краткий некролог: «Сидней Джордж Рейли убит 28 сентября войсками ГПУ у деревни Аллекюль в России». Ни соболезнований, ни комментария не заслужил Рейли (он же Розенблюм) у своих хозяев.

Старший сержант Павлрв во время Сталинградской битвы — командир разведывательной группы, которая в сентябре 1942 заняла и удерживала здание в центре Сталинграда.

Многие военные историки считают, что обороной руководил старший сержант Я. Ф. Павлов, принявший командование отделением от раненного в начале боёв старшего лейтенанта И. Ф. Афанасьева, отсюда и название дома. В последнее время среди волгоградских краеведов получила распространение версия, что Я. Ф. Павлов был командиром штурмовой группы, захватившей здание, а обороной руководил раненый старший лейтенант Афанасьев. Дом Павлова стал символом мужества, стойкости и героизма.

Вот краткое описание подвига его защитников. В районе площади оборонялся 42 гвардейский стрелковый полк полковника Елина, который решил провести операцию по захвату двух жилых домов, которые имели важное значение. Были созданы две группы: одна под командованием лейтенанта Заболотного, вторая под командованием старшего сержанта Павлова, которые и захватили эти дома. Дом Заболотного впоследствии был выжжен и взорван наступавшими немцами. Он рухнул вместе с оборонявшими его бойцами. Разведывательно-штурмовая группа из четырёх солдат, возглавляемая сержантом Павловым, захватила другой четырёхэтажный дом и закрепилась в нём. На третьи сутки в дом прибыло подкрепление под командованием старшего лейтенанта Афанасьева, доставившее пулемёты, противотанковые ружья (позднее — ротные миномёты) и боеприпасы, и дом стал важным опорным пунктом в системе обороны полка и всей 13 гвардейской стрелковой дивизии. С этого момента старший лейтенант Афанасьев стал командовать обороной здания.

Немцы организовывали атаки по несколько раз в день. Каждый раз, когда солдаты или танки пытались вплотную приблизиться к дому, И. Ф. Афанасьев со своими товарищами встречал их шквальным огнём из подвала, окон и крыши.

Всё время обороны дома Павлова (с 23 сентября по 25 ноября 1942 года) в подвале находились мирные жители, пока советские войска не перешли в контрнаступление.

Из 31 защитника дома Павлова были убиты трое — лейтенант-минометчик А. Н. Чернышенко, рядовые И. Я. Хайт и И. Т. Свирин. Были ранены, но пережили войну и Павлов, и Афанасьев. Каковы были потери немцев в численном отношении, источники не сообщают. Маршал Советского Союза Василий иванович Чуйков в своих мемуарах писал, что потери гитлеровцев, пытавшихся занять «дом Павлова», превысили их потери при взятии Парижа.